Последствия производственного облучения родителей: детская и дорепродуктивная смертность

Введение. Среди множества демографических показателей в качестве одних из самых значимых выделяют детскую и дорепродуктивную смертность, которые отражают уровень государственной организации здравоохранения и здоровьесбережения населения [1, 2]. Многочисленные публикации описывают широкий спектр неблагоприятных факторов риска здоровью ребенка, в том числе таких медико-биологических факторов, как акушерская и экстрагенитальная патологии матерей, течение беременности и родов [3], а также факторов, характеризующих социально-экономические условия населения [4][5].

Особое внимание отводится радиационному воздействию как фактору, потенциально предрасполагающему к смертности потомков в детском и дорепродуктивном возрасте. Экспериментально показано, что пролонгированный генетический эффект облучения родителей проявляется не только в виде доминантных летальных мутаций, но задержкой развития, снижением устойчивости к повреждающим воздействиям организма у потомства, генетической нестабильностью потомства [6]. Несмотря на многочисленные эпидемиологические исследования, вопросы медицинских последствий для потомков после производственного радиационного воздействия на родителей до сих пор остаются предметом дискуссии [7][8].

Данная работа описывает ретроспективное когортное исследование смертности среди детского населения закрытого административно-территориального образования (ЗАТО) г. Озерска, расположенного вблизи первого в России предприятия атомной промышленности – производственного объединения (ПО) «Маяк», функционирующего с 1948 г.

Цель исследования: оценка детской и дорепродуктивной смертности среди потомков работников ПО «Маяк».

Материалы и методы. Источниками информации для ретроспективного эпидемиологического исследования послужили регистры, созданные и поддерживаемые в лаборатории радиационной эпидемиологии Южно-Уральского института биофизики:

– «Медико-дозиметрический Регистр персонала ФГУП «Производственное объединение “Маяк”», включающий информацию о работниках ПО «Маяк», нанятых в 1948–2016 гг. [9];

– «Регистр населения ЗАТО “Озерск”, подвергавшегося в детском возрасте техногенному воздействию за счет деятельности первого атомного предприятия России ПО “Маяк” (краткое наименование: Детский регистр г. Озерска)» [10];

– «Регистр причин смерти населения ЗАТО г. Озерска», включающий сведения обо всех случаях смерти, зарегистрированных в ЗАТО с 1948 г. [11];

– «Регистр здоровья детского населения г. Озерска», содержащий медико-социальную информацию из архивных детских амбулаторных карт [12].

Информация об индивидуальных дозах профессионального радиационного воздействия на родителей получена из «Дозиметрической системы работников “Маяка” – 2013» [13]. В анализе учтены преконцептивные (до зачатия) накопленные поглощенные дозы внешнего гамма-облучения гонад.

Формирование исследуемых групп проводилось следующим образом. Когорта персонала ПО «Маяк», нанятого в период с 1948 по 1982 г. на основные (реакторное, радиохимическое, плутониевое производства) и вспомогательные (водоподготовки, ремонтно-механический) заводы, составляет 25 757 человек (19 395 мужчин – 75,3 %; 6362 женщины – 24,7 %). В исследование включены дети работников ПО «Маяк», рожденные в ЗАТО г. Озерске в 1949–1973 гг. Количество потомков, рожденных после трудоустройства родителей на ПО «Маяк», насчитывает 14 580 детей (7543 мальчика – 51,7 %, 7037 девочек – 48,3 %), из них живорожденных потомков – 14 435 детей (7457 мальчиков – 51,7 %, 6978 девочек – 48,3 %).

Детский Регистр ЗАТО г. Озерска содержит информацию о 43 680 детях 1949–1973 гг. рождения, из них 35 149 детей родились в городе. После включения 14 580 потомков работников ПО «Маяк» в основную группу проведена проверка среди оставшихся 20 569 детей на предмет преконцептивного облучения родителей (профессиональное облучение до зачатия ребенка, в том числе среди строителей, военных; участие в ликвидации последствий радиационных аварий; переселение с радиоактивно загрязненных территорий). В группу сравнения в итоге вошли 10 427 детей необлученных родителей, рожденных в ЗАТО в 1949–1973 гг.: 5301 мальчик – 50,8 %; 5126 девочек – 49,2 %, из них живорожденных потомков – 10 345 детей (5260 мальчиков – 50,8 %, 5085 девочек – 49,2 %).

Сравниваемые группы сопоставимы по годам рождения, полу, факту рождения в ЗАТО. Родившиеся вне города и приехавшие в него в детском возрасте исключены из исследования, чтобы наблюдаемые группы характеризовалась одинаковыми климатогеографическими условиями проживания, возможным техногенно измененным радиационным фоном, единым уровнем и качеством медицинского обслуживания.

Общий период наблюдения за когортой составляет 72 года – с 01.01.1949 по 31.12.2020, данные по детской и дорепродуктивной смертности прослежены за период с 01.01.1949 по 31.12.1988. Основные причины смерти учтены согласно классам болезней «Международной статистической классификации болезней и проблем, связанных со здоровьем» IX и X пересмотра.

Детская смертность рассчитана как отношение числа детей, умерших в возрасте до пяти лет, к числу детей, рожденных живыми (на 1000 детей). Показатель дорепродуктивной смертности рассчитан как отношение числа детей, умерших в возрасте до 15 лет, к числу детей, рожденных живыми (на 1000 детей).

Применен пакет статистического программного обеспечения Statistica Version 10 (StatSoft, USA). Cравнение частот проведено с использованием критерия χ² (Pearson’s chi-squared test) и точного критерия Фишера (two-tailed Fisher’s exact test), различия считались достоверными при p < 0,05. Точный критерий Фишера являлся методом выбора в случае, если частота хотя бы в одной ячейке таблицы ожидаемых частот была меньше или равна 5 [14].

Проведен анализ частоты детской и дорепродуктивной смертности по полу, по годам рождения, возрасту родителей при рождении ребенка. Календарный период рождения детей разделен на 5-летние интервалы: 1949–1953, 1954–1958, 1959–1963, 1964–1968, 1969–1973. Возраст родителей при рождении ребенка разделен на следующие интервалы: 20 лет и младше, 21–25, 26–30, 31–35, 36 лет и старше. Анализ показателей проведен в каждом интервале.

Проведен анализ детской и дорепродуктивной смертности с учетом индивидуальных преконцептивных доз внешнего гамма-облучения родителей – работников ПО «Маяк». Расчет избыточного относительного риска (ИОР) на единицу дозы внешнего преконцептивного гамма-облучения с 95 % доверительным интервалом (ДИ) проведен с использованием модуля AMFIT пакета программ Epicure [15]. Данные в таблице человеко-лет были сгруппированы по стратам с учетом пола, возраста и дозовым интервалам.

Результаты. Сравнительный анализ детской и дорепродуктивной смертности в группах представлен в табл. 1.

В основной группе потомков за весь период наблюдения было зарегистрировано 427 случаев смерти до 5-летнего возраста: 253 случая (59,3 %) – 33,9 на 10³ среди мальчиков, 174 случая (40,7 %) – 24,9 на 10³ среди девочек. В группе сравнения число потомков, умерших в возрасте до пяти лет, составляло 387 детей: 221 случай (57,1 %) – 42,0 на 10³ среди мальчиков, 166 (42,9 %) – 32,6 на 10³ среди девочек. Статистически значимые различия с преобладанием детской смертности в группе сравнения отмечены как в целом (χ² = 11,62, p = 0,0006), так и при разделении по полу (среди мальчиков – χ² = 5,62, p = 0,018; среди девочек – χ² = 6,38, p = 0,115).

Анализ дорепродуктивной смертности показал, что всего в исследуемой когорте потомков работников ПО «Маяк» было зарегистрировано 487 случаев смерти до 15-летнего возраста: 292 случая (60 %) – 39,2 на 10³ среди мальчиков, 195 случаев (40 %) – 27,9 на 10³ среди девочек. В группе сравнения число потомков, умерших в возрасте до 15 лет, составляло 425 детей: 238 случаев (56 %) – 45,2 на 10³ среди мальчиков, 187 случаев (44 %) – 36,8 на 10³ среди девочек, статистически значимо превышая данные основной группы по сумме наблюдений (χ² = 9,17, p = 0,0025) и среди девочек (χ² = 7,48, p = 0,006).

Динамика детской и дорепродуктивной смертности по 5-летним периодам рождения детей представлена на рис. 1. Временны´е тенденции данных видов смертности отличались пропорциональностью в обеих группах: с максимальными значениями в период 1949–1953 гг. и неуклонным снижением к 1969–1973 гг.

Детская смертность в основной группе относилась к периоду 1949–1976 гг.; более трети всех случаев смерти до пятилетнего возраста наблюдалось среди детей 1949–1953 гг. рождения – 145 случаев (33,9 %). В группе сравнения календарный период был более продолжительным (1949–1977 гг.), и вклад детей 1949–1953 гг. рождения был более существенным – 45,2 % (175 случаев) всей детской смертности в группе сравнения (табл. 2).

Значимые статистические различия между группами найдены только для периода 1959–1963 гг., когда показатель детской смертности был выше в группе сравнения: 34,6 на 10³ против 22,4 на 10³ в основной группе, χ² = 5,83, p = 0,016.

Дорепродуктивная смертность в основной группе относилась к периоду 1949–1983 гг., треть всех случаев регистрировалась среди детей 1949–1953 гг. рождения – 33,5 % (163 случая). В группе сравнения дорепродуктивная смертность отмечалась в 1949–1987 гг., и почти половина всех случаев наблюдалась среди детей 1949–1953 гг. рождения – 45,9 % (195 случаев). Аналогично детской смертности, только в период 1959–1963 гг. выявлены статистически значимые различия с превышением показателей дорепродуктивной смертности в группе сравнения: 37,4 на 10³ против 25,1 на 10³ в основной группе, χ² = 5,34, p = 0,021.

Структура основных причин детской и дорепродуктивной смертности в группах различалась мало (рис. 2 и 3). Ведущими классами в качестве основных причин детской и дорепродуктивной смертности были «Отдельные состояния перинатального периода», «Инфекционные заболевания» и «Болезни органов дыхания».

Так, в основной группе «Отдельные состояния перинатального периода» являлись самой частой патологией, приводящей к смерти, к ним относились 30,9 % всех случаев смерти до пятилетнего возраста – 132 случая (9,1 на 10³). Между тем в группе сравнения лидирующие позиции занимали «Инфекционные заболевания» – 35,1 % всей детской смертности – 136 случаев (13,1 на 10³), статистически значимо превышая показатели основной группы – χ² = 22,18, p < 0,00001. Кроме того, в группе сравнения значимо чаще регистрировались смертельные исходы вследствие «Болезней органов дыхания» – 7,4 против 5,3 на 10³ в основной группе, χ² = 4,66, p = 0,031. В обеих группах в спектре патологии органов дыхания существенный удельный вес занимали пневмонии и бронхопневмонии, значимо преобладающие в группе сравнения – 6,8 против 4,6 на 10³ в основной группе, χ² = 4,95, p = 0,026.

Сравнительный анализ нозологических форм обозначил статистически значимые различия только для родовых травм, приведших к смертельному исходу, частота которых в основной группе была значимо выше, чем в группе сравнения: 29 случаев (2,0 на 10³) среди потомков работников ПО «Маяк» против 9 случаев (0,9 на 10³) среди потомков необлученных родителей, χ² = 5,11, p = 0,02. Этот факт был обнаружен при анализе перинатальной смертности потомков работников ПО «Маяк» и описан ранее [16]. Сравнительный анализ остальных классов заболеваний и нозологических форм не обозначил статистически значимых различий в группах по спектру детской смертности.

Структура дорепродуктивной смертности в целом соответствовала структуре детской смертности с ведущими позициями следующих классов: «Отдельные состояния перинатального периода» – 27,1 % всех случаев дорепродуктивной смерти в основной группе, 22,8 % – в группе сравнения, без значимых различий, χ² = 0,035, p = 0,85; «Инфекционные заболевания» – 22,4 и 32,9 % соответственно, значимо выше в группе сравнения – χ² = 21,7, p < 0,00001; «Болезни органов дыхания» – 16,2 и 18,3 %, χ² = 4,1, p = 0,043, в том числе со значимым вкладом пневмоний и бронхопневмоний (14,2 и 16,7 %, χ² = 4,65, p = 0,031), существенно чаще наблюдавшихся в группе сравнения.

По сравнению с детской смертностью в обеих группах отмечен более весомый вклад внешних причин смерти и злокачественных новообразований (ЗНО) как причин смерти детей до 15 лет. Так, среди потомков работников ПО «Маяк» наблюдалось 20 случаев ЗНО в качестве основной причины смерти (1,4 на 10³), в группе сравнения – 9 случаев (0,9 на 10³), без статистически значимых различий – χ² = 1,37, p = 0,24.

Более половины случаев ЗНО в основной группе были представлены ЗНО лимфатической и кроветворной тканей – 13 случаев (0,9 на 10³), средний возраст смерти от которых составил 6 лет. В структуре гемолимфобластозов наиболее высокий удельный вес (46,2 %) занимал острый лимфобластный лейкоз, случаи которого диагностировались в период 1959–1976 гг. с периодичностью раз в два-пять лет. Среди потомков работников ПО «Маяк» зарегистрировано 4 случая дорепродуктивной смерти вследствие ЗНО головного мозга в диапазоне от 5-месячного возраста до 13 лет; два случая ЗНО костей таза и нижних конечностей у семилетних детей; один случай ЗНО печени у 11-летней девочки.

Средние преконцептивные накопленные дозы внешнего гамма-облучения гонад у родителей детей с ЗНО составляли 463,1 мГр (диапазон 5,1–1067,7 мГр) на яичники и 446 мГр (0–3425,1) на семенники; среди детей с гемолимфобластозами – 512,3 и 467,2 мГр, соответственно.

В группе сравнения ЗНО были представлены шестью случаями острых лейкозов, из которых четыре отнесены к лимфолейкозам; двумя ЗНО головного мозга (мозжечковой и стволовой локализаций) и одним случаем ЗНО соединительной ткани. Средний возраст дорепродуктивной смерти от ЗНО в группе сравнения составил 6,9 лет (диапазон 1–14 лет).

Распределение детей, умерших до пяти лет, по возрасту родителей на момент рождения ребенка, представлено в табл. 3. Средний возраст матерей на момент рождения детей во всей основной группе составлял 26 лет (диапазон от 15 до 46 лет), отцов – 27,5 года (17–54 года). В группе сравнения средний возраст матерей был аналогичным – 26 лет (15–49), средний возраст отцов был несколько выше – 28,3 (15–56). Характеристики возраста родителей среди детей, умерших до пяти лет, мало отличались от данных в когорте: в основной группе – средний возраст матерей 26 лет (17–43), отцов – 27,3 (19–50); в группе сравнения – 26 лет (16–45) и 28,2 года (20–47), соответственно.

В обеих группах дети наиболее часто рождались у матерей 21–25 лет и отцов 26–30 лет. Случаи смерти до пятилетнего возраста в группах регистрировались чаще у мальчиков от юных матерей (в основной группе – 44,8 на 10³, в группе сравнения – 51,1 на 10³, p > 0,05), матерей 36 лет и старше (41,2 и 57,9 на 10³, соответственно, p > 0,05); и среди потомков юных отцов (среди мальчиков в основной группе – 38,6 на 10³, p > 0,05; среди девочек группы сравнения – 53,4 на 10³, F-test = 0,031).

Статистически значимые оценки получены для категории материнского возраста 21–25 лет, в которой детская смертность в группе сравнения была выше для потомков женского пола – χ² = 8,48, p = 0,0036 и для обоих полов – χ² = 10,25, p = 0,0014, и категории 31–35 лет для девочек – χ² = 4,51, p = 0,034. Детская смертность была значимо выше для потомков необлученных родителей в следующих категориях возраста отца: 20 лет и младше – для девочек (F-test = 0,031); 21–25 лет – для мальчиков (χ² = 6,98, p = 0,008) и для обоих полов (χ² = 10,1, p = 0,0015); 31–35 лет – для мальчиков (χ² = 4,63, p = 0,031), для девочек (χ² = 9,25, p = 0,002) и для обоих полов (χ² = 12,95, p = 0,0003).

Анализ дорепродуктивной смертности в зависимости от возраста родителей на момент рождения детей, в целом, показал аналогичные результаты. Наиболее высокая частота дорепродуктивной смертности наблюдалась у мальчиков от юных матерей (в основной группе – 49,7 на 10³, в группе сравнения – 56,5 на 10³, p > 0,05), матерей 36 лет и старше (48,1 и 61,1 на 10³, соответственно, p > 0,05); и среди потомков юных отцов (среди мальчиков в основной группе – 42,9 на 10³, p > 0,05; среди девочек группы сравнения – 53,4 на 10³, F-test > 0,05).

Статистически значимые различия получены для тех же категорий возраста родителей, что и при анализе детской смертности. Так, в возрасте матерей 21–25 лет частота дорепродуктивной смертности была выше в группе сравнения среди девочек (χ² = 8,44, p = 0,004) и в целом по группе (χ² = 9,43, p = 0,002), в возрасте 31–35 – среди девочек (χ² = 4,63, p = 0,031). Превышение частоты дорепродуктивной смертности среди потомков необлученных родителей было отмечено для категорий отцовского возраста 21–25 лет – среди девочек (χ² = 10,74, p = 0,001) и в целом по группе (χ² = 10,45, p = 0,001) и категории 31–35 лет – среди девочек (χ² = 8,18, p = 0,004) и в целом по группе (χ² = 10,56, p = 0,001).

Характеристика накопленных доз внешнего гамма-облучения родителей-персонала ПО «Маяк» представлена в табл. 4. Показан анализ преконцептивных доз внешнего гамма-облучения на производстве в целом по группе и среди детей, умерших до пятилетнего и до 15-летнего возраста.

Анализ накопленных преконцептивных доз внешнего гамма-облучения работниц ПО «Маяк» показал, что максимальные дозы во всей основной группе достигали 4075,6 мГр, в то время как среди матерей, чьи дети умерли до пяти лет, – 1930,4 мГр. Аналогичные тенденции были отмечены при анализе преконцептивного облучения семенников: во всей когорте максимальная доза достигала 5653,1 мГр, для случаев детской смертности – 3987,5 мГр. Величины средних характеристик доз преконцептивного облучения яичников были ниже среди случаев детской смертности, чем в когорте в целом. В то же время медиана преконцептивных доз внешнего гамма-облучения семенников среди случаев смерти до пятилетнего возраста почти втрое превышала данный показатель во всей когорте потомков.

Аналогичные тенденции отмечены при рассмотрении дорепродуктивной смертности. Так, максимальные значения доз облучения родителей во всей когорте потомков были выше, чем для случаев смерти до 15 лет как для преконцептивного внешнего гамма-облучения яичников, так и семенников. Для преконцептивного облучения яичников во всей когорте потомков отмечались более высокие значения средних величин доз, чем для потомков, умерших в дорепродуктивный период. Вместе с тем для преконцептивного облучения семенников наблюдалось небольшое превышение средних значений доз в случаях дорепродуктивной смерти по сравнению со средними величинами во всей когорте.

Анализ избыточного относительного риска смерти в возрасте до пяти лет с учетом интервалов накопленных поглощенных преконцептивных доз внешнего гамма-облучения на гонады родителей представлен в табл. 5.

В категориях доз внешнего гамма-облучения яичников 50,1–100,0 мГр и свыше 1000 мГр получены положительные, но статистически незначимые коэффициенты ИОР. Оценка дозовой зависимости детской смертности от преконцептивного внешнего гамма-облучения семенников во всех диапазонах показала отрицательные коэффициенты риска. В итоге статистически значимого превышения риска смерти потомков до пятилетнего возраста в зависимости от преконцептивного внешнего гамма-облучения родителей на производстве не получено.

Оценка ИОР смерти в возрасте до 15 лет не показала превышение риска ни в одной из категорий доз преконцептивного внешнего гамма-облучения яичников или семенников.

Обсуждение. Сравнительный анализ детской и дорепродуктивной смертности показал, что среди потомков необлученных родителей смертность в целом была статистически значимо выше, чем среди потомков работников ПО «Маяк». Отмечено значимое влияние инфекционной патологии на частоту исходов в обеих группах и явное преобладание в группе сравнения случаев смерти в результате инфекционных заболеваний.

Анализ динамики отметил пропорциональное снижение показателей смертности со временем: с максимальными значениями в 1949–1953 гг. и спадом к 1969–1973 гг. Немногочисленные исследования смертности в детском возрасте в ранний период наблюдения указывают на сложности периода преодоления демографических последствий войны в условиях жесточайшей нехватки ресурсов [17]. По данным национальной статистики [18], профиль возрастной кривой смертности за 1958–1959 гг. сохранял следы «старого режима смертности» (с относительно высокой смертностью в детских возрастах). До середины 60-х годов рост ожидаемой продолжительности жизни во всех странах определялся успехами, достигнутыми в борьбе со смертностью в детских возрастах, и снижение смертности в возрасте моложе 15 лет обусловило 70 % увеличения ожидаемой продолжительности жизни в России в этот период (менее 50 % в других странах). Как у мужчин, так и у женщин смертность в детских возрастах продолжала сокращаться после 1965 г. [18][19].

Сравнительный анализ нозологических форм отметил значимые различия только для родовых травм, приведших к смертельному исходу, частота которых среди потомков работников ПО «Маяк» была выше, чем в группе сравнения. Известно, что основными факторами риска родовых травм у новорожденных являются как осложнения беременности в виде преэклампсии и большой массы плода, так и некоторые осложнения течения родов в виде преждевременного излития околоплодных вод, аномалий родовой деятельности, нарушения биомеханизма родов [20]. В связи с этим важно отметить, что исследуемые группы сформированы из детей, которые родились и проживали в ЗАТО Озерске, что исключает вероятность различий в уровне и качестве медицинской помощи и учет случаев смерти новорожденных, зарегистрированных вне территории ЗАТО, и предполагает единые стандарты оказания помощи и оснащенность службы здравоохранения, поскольку медицинское обслуживание населения ЗАТО, наряду с работниками градообразующего предприятия, осуществлялось ФМБА России в виде медико-санитарных частей и клинических больниц [21].

Структура ЗНО в группах в данном исследовании в целом соответствует онкологической статистике. Несмотря на относительно редкую встречаемость, рак является второй по значимости причиной в структуре детской смертности в развитых странах, следуя сразу за травмами, и ведущее место в структуре педиатрической онкологической патологии занимают гемобластозы [22][23]. Согласно материалам Международного консорциума по детским лейкозам [24], обозначены многочисленные потенциальные факторы развития онкогематологической патологии у детей, включая иммунологические нарушения врожденного и приобретенного характера, полиморфизм системы гистосовместимости, воздействие химических мутагенов и ионизирующей радиации. Радиационно-индуцированная хромосомная нестабильность соматических клеток рассматривается как онкогенный фактор [25]. Смертность вследствие злокачественных новообразований среди потомков работников ПО «Маяк» требует дальнейшего эпидемиологического анализа.

Оценка детской и дорепродуктивной смертности с учетом возраста родителей на момент рождения детей выделила категории 21–25 и 31–35 лет, в которых наблюдалась более высокая частота смертности в группе сравнения. Ribeiro et al. [26] изучили характеристики смертности детей от юных матерей и среди матерей в возрасте 35 лет и старше и показали, что если у возрастных первородящих женщин наблюдалась более высокая частота развития артериальной гипертензии во время беременности (p < 0,001) и хирургических родов (p < 0,001), то у матерей-подростков преобладали внешние причины смерти у детей и на первый план выходили проблемы социального характера в виде отсутствия стабильного партнера (p < 0,001) и безработицы (p < 0,001).

Связь преклонного возраста отца с негативными последствиями как для матери, так и для потомков описывают Khandwala et al. [27]. Между тем на основе данных шведского реестра для изучения смертности среди потомков пожилых родителей была отмечена более высокая выживаемость, которую авторы связывают с материальным благополучием семей [28]. Balaj et al. [29] подчеркивают значимость уровня образования родителей, отмечая, что более низкий уровень образования матери и отца являются факторами риска детской смертности, даже после учета других маркеров социально-экономического статуса семьи. Исследование связи между уровнем образования родителей и детской смертностью в Японии показало, что более низкий уровень образования матерей определенно был связан с детской смертностью [30].

Анализ детской и дорепродуктивной смертности с учетом производственного внешнего гамма-облучения родителей отметил превышение медиан доз преконцептивного облучения семенников для случаев смерти по сравнению с медианами доз для всей когорты. Однако расчет коэффициентов избыточного относительного риска смерти потомков в зависимости от различных дозовых категорий преконцептивного облучения родителей не показал превышения оценок риска.

Принимая во внимание многообразие нерадиационных факторов, потенциально предрасполагающих к неблагоприятным исходам в детском возрасте (хроническая патология у родителей, течение беременности и родов и др.), важно отметить, что среди работников ПО «Маяк» предполагается более высокий исходный уровень здоровья, так как на предприятии проводилось тщательное медицинское освидетельствование перед приемом на работу. Кроме того, нельзя отрицать более благоприятные материально-бытовые условия семей работников ПО «Маяк». Исследователи детской и перинатальной смертности в России акцентируют внимание на социальных факторах в основе смертности от внешних причин [31]. При разработке мер по снижению детской и материнской смертности в стране выделяют три группы факторов, характеризующих разные условия жизнедеятельности: материальное благополучие, качество медицинского обслуживания, социальную обстановку [5].

К ограничениям данного исследования можно отнести отсутствие полной информации о нерадиационных факторах, потенциально влияющих на детскую и дорепродуктивную смертность, для всех членов когорты детского населения ЗАТО Озерска, что не позволяет в настоящий момент провести факторный анализ в группах. В целях дальнейшего изучения этой темы планируются: анализ вклада нерадиационных факторов в детскую и дорепродуктивную смертность, оценка стандартизованного отношения смертности с использованием национальных стандартов, углубленный эпидемиологический анализ онкопатологии среди потомков работников ПО «Маяк».

Выводы

1. Среди потомков необлученных родителей отмечена более высокая частота детской и дорепродуктивной смертности.
2. Существенный вклад в детскую и дорепродуктивную смертность в обеих группах вносили состояния перинатального периода и инфекционные болезни в раннем возрасте.
3. Инфекционная патология как причина детской и дорепродуктивной смерти регистрировалась в группе сравнения статистически значимо чаще, чем среди потомков работников ПО «Маяк».
4. Риск смерти в первые пять лет жизни и до 15-летнего возраста в основной группе был статистически значимо ниже в категориях возраста родителей 21–25 и 31–35 лет.
5. Анализ детской и дорепродуктивной смертности с учетом накопленных преконцептивных доз производственного внешнего гамма-облучения родителей не показал превышения риска.