Соматические симптомы и поведение, связанное с риском для здоровья, в среде российской молодежи: уроки пандемии COVID-19

Введение. После объявления пандемии COVID-19 правительства многих стран разработали рекомендации для профилактики заболеваемости вирусом SARS-CoV-2. Эти рекомендации были направлены не только на поддержание поведения, связанного с защитой от заражений, но и на снижение числа поведенческих паттернов, связанных с риском для здоровья, потому что курение, употребление алкоголя, нездоровое питание и низкие физические нагрузки являются факторами риска тяжелого течения и летального исхода заболевания вирусом SARS-CoV-2 [1].

По данным зарубежных исследователей, поведение, связанное с риском для здоровья, было универсальным и часто встречающимся в разных странах в период пандемии COVID-19. Американцы в 84 % случаев указывали по крайней мере на один поведенческий паттерн, связанный с риском для здоровья, при этом у 50 % опрошенных снизилась физическая активность, у 30 % уменьшилось количество часов ночного отдыха, у 33 % увеличилось потребление сладостей и у 29 % уменьшилось потребление фруктов и овощей [2]. Те же 84 % населения с поведением, связанным с риском для здоровья, были обнаружены в Таиланде [3]. В крупном исследовании, посвященном изучению здоровья, старения и выхода на пенсию в Европе (Survey of Health, Ageing and Retirement in Europe, SHARE), было показано, что в период пандемии 36 % людей в возрасте 50 лет и старше имели по крайней мере один поведенческий паттерн, связанный с риском для здоровья, и 17 % опрошенных сообщали о трех и более подобных поведенческих стратегиях [1].

В период пандемии COVID-19 поведение, связанное с риском для здоровья, не стало более редким по сравнению с допандемическими наблюдениями [4], а в некоторых случаях даже стало более распространенным, например в отношении плохого качества сна, недостаточных физических нагрузок, чрезмерного курения и употребления алкогольных напитков, использования телевидения, онлайн-игр, мобильного телефона и социальных сетей [5].

Специалисты объясняют эти закономерности тем, что поведение, связанное с риском для здоровья, может быть одним из способов совладания в кризисных обстоятельствах. Так, американские исследователи оценили взаимосвязи между фрустрацией базовых потребностей и выбором неадаптивных поведенческих стратегий в подростковой среде [6]. Они обнаружили, что 21 % американских подростков жаловались на фрустрацию базовых потребностей (у 11 % семей было недостаточно средств для покупки продуктов питания, у 9 % – для аренды или оплаты жилья, у 7 % – для оплаты транспортных расходов, у 8 % подростков не было возможности посещать школу) и 83 % признавались в поведении, связанном с риском для здоровья (9 % употребляли алкоголь, 11 % курили обычные или электронные сигареты, 13 % курили марихуану, 24 % наносили самоповреждения). Чем больше у подростков было фрустрированных базовых потребностей, тем чаще они выбирали неадаптивные поведенческие стратегии.

Поведение, связанное с риском для здоровья, имеет долгосрочные негативные последствия. Плохой сон, физическая неактивность, неправильное питание и увеличенное время, проводимое перед экранами гаджетов в развлекательных целях, сохранялись в подростковой среде при двухлетних наблюдениях в период пандемии [7]. В этой связи важным является изучение взаимосвязей между поведением, связанным с риском для здоровья, и симптомами соматического и психосоматического неблагополучия в среде молодежи как уязвимой группы населения. До пандемии исследователи обнаружили, что соматизация связана с нездоровым образом жизни подростков в виде курения и употребления алкоголя [8], но до сих пор не было проведено исследований, направленных на изучение взаимосвязей между соматическими симптомами и поведением, связанным с риском для здоровья, в период пандемии COVID-19. Подобные исследования нужны для дальнейшего понимания и осмысления проблемы неадаптивных стратегий в отношении здоровья и здоровьесберегающего поведения.

Цель исследования – изучить соматические симптомы и поведение, связанное с риском для здоровья, частоту их встречаемости и взаимосвязанности у российской молодежи в период пандемии COVID-19.

Материалы и методы. Исследование стало частью масштабного опроса россиян о соматических симптомах в период пандемии COVID-19, проведенного в 2021–2022 гг. Опрос был проведен в форме онлайн-тестирования, приглашение к участию в исследовании было размещено в социальных сетях и разослано подписчикам платформы «Анкетолог».

Участниками исследования стали 1050 россиян, в том числе 711 (68 %) женщин и 339 (32 %) мужчин в возрасте от 18 до 25 лет (M = 19,31; SD = 1,28).

Участники исследования заполняли опросник, сформированный с использованием следующих инструментов.

1. Опросник здоровья пациента (Patient Health Questionnaire-15, PHQ-15) измеряет общий уровень соматизации на основании степени выраженности специфических соматических симптомов («боль в спине», «головная боль», «боль в грудной клетке», «головокружение», «чувство усталости или недостаток энергии» и т. д.) [9]. Соматизация считается клинически значимой при ≥ 10 баллах по PHQ-15 [10].
2. Анкета с вопросами о поведении, связанном с риском для здоровья, была взята из краткого многомерного опросника оценки образа жизни (Short Multidimensional Inventory on Lifestyle Evaluation, SMILE), разработанного для оценки поведения в отношении здоровья в период пандемии COVID-19 [11]. Вопросы оценивают наличие или отсутствие в течение прошедшего месяца поведенческих паттернов в отношении сна («спали 7 и более часов в сутки»), питания («ели вредные для здоровья продукты (фастфуд, полуфабрикаты и т. д.)»), курения («курили обычные или электронные сигареты»), частого употребления алкоголя («употребляли алкоголь в объеме 5 (для мужчин) или 4 (для женщин) порций алкогольных напитков»), физических нагрузок («не менее двух-трех раз в неделю делали зарядку, бегали, ходили быстрым шагом и т. д.»). Отрицательные ответы на вопросы о сне и физических нагрузках, а также положительные ответы на вопросы о питании, курении и употреблении алкоголя считались свидетельствующими в пользу поведения, связанного с риском для здоровья.

Аналитическая стратегия заключалась в использовании методов описательной статистики и χ²-критерия Пирсона. Все данные были обработаны с помощью статистического пакета SPSS Statistics 27.0.

Результаты. В табл. 1 показана статистика соматических симптомов и поведения, связанного с риском для здоровья, в период пандемии COVID-19. Среди опрошенных 32 % имели клинически значимую соматизацию. Сообщения о специфических соматических симптомах варьировались в пределах от 11 % (для боли или дискомфорта во время полового акта как самого редкого в сообщениях соматического симптома) до 82 % (для чувства усталости или недостатка энергии как самого часто сообщаемого соматического симптома). При этом более половины опрошенных также отмечали боль в животе, боль в спине, боль в руках, ногах или суставах, головную боль и проблемы со сном. В отношении поведения, связанного с риском для здоровья, более трети респондентов указывали на то, что курят обычные или электронные сигареты и употребляют алкоголь, в 79–89 % случаев опрошенные сообщали о недостаточном сне, нездоровом питании и физической неактивности в период пандемии COVID-19.

Женщины были более подвержены соматизации, чем мужчины (χ² (1) = 18,362, p < 0,001), они чаще сообщали о боли в животе (χ² (1) = 70,518, p < 0,001), боли в спине (χ² (1) = 26,543, p < 0,001), боли в руках, ногах или суставах (χ² (1) = 7,337, p = 0,007), головной боли (χ² (1) = 31,227, p < 0,001), головокружении (χ² (1) = 38,479, p < 0,001), одышке (χ² (1) = 5,688, p = 0,017), боли или дискомфорте во время полового акта (χ² (1) = 3,960, p = 0,047), тошноте, метеоризме или расстройстве желудка (χ² (1) = 13,700, p < 0,001), чувстве усталости или недостатке энергии (χ² (1) = 90,237, p < 0,001), но не чаще, чем мужчины, испытывали боль в грудной клетке (χ² (1) = 0,116, p = 0,734), ощущение сильного сердцебиения (χ² (1) = 2,583, p = 0,108), запор или диарею (χ² (1) = 1,966, p = 0,161), проблемы со сном (χ² (1) = 1,497, p = 0,221). При этом мужчины чаще курили обычные или электронные сигареты (χ² (1) = 11,404, p = 0,001) и употребляли алкоголь (χ² (1) = 6,606, p = 0,010), но с той же частотой, что и женщины, сообщали о сне менее 7 часов в сутки (χ² (1) = 0,938, p = 0,333), питании вредными для здоровья продуктами (χ² (1) = 0,791, p = 0,374) и физической неактивности (χ² (1) = 1,856, p = 0,173).

Соматические симптомы и поведение, связанное с риском для здоровья, оказались взаимосвязанными. Респонденты с соматическими симптомами чаще сообщали о том, что спят менее 7 часов в сутки (χ² (1) = 21,696, p < 0,001), питаются вредными для здоровья продуктами (χ² (1) = 3,272, p = 0,070), курят обычные или электронные сигареты (χ² (1) = 15,282, p < 0,001), чаще употребляют алкоголь (χ² (1) = 7,555, p = 0,006) и избегают физической активности (χ² (1) = 7,011, p = 0,008), чем респонденты без соматических симптомов. Табл. 2 иллюстрирует различия в поведении, связанном с риском для здоровья, у респондентов с соматическими симптомами и респондентов без соматических симптомов.

Обсуждение. Cоматические симптомы встречались у 32 % молодых россиян. Данная статистика совпадает с глобальными оценками соматизации в период пандемии COVID-19, которые указывают на клинически значимые соматические симптомы у 31 % взрослого населения и 35 % молодых людей, проживающих в Китае [12][13]. В России нет данных о частоте встречаемости соматизации у молодых людей до пандемии COVID-19, однако результаты зарубежных сравнительных исследований показывают, что в период пандемии наблюдался значительный рост частоты и тяжести соматических симптомов у молодых людей [14]. Самые распространенные симптомы, в частности проблемы со сном (65 % случаев), головная боль (69 % случаев) и чувство усталости или недостаток энергии (82 % случаев), являются также самыми распространенными соматическими симптомами людей, перенесших вирус SARS-CoV-2 и жалующихся на бессонницу (67 % случаев) и синдром хронической усталости (90 % случаев) [15].

Среди опрошенных молодых россиян женщины чаще сообщали о соматических симптомах, что подтверждает «женскую» природу соматизации, связанную с повышенной висцеральной чувствительностью, склонностью к психологическому дистрессу, готовностью к признанию и раскрытию информации о соматическом здоровье, социокультурными нормами и «допущениями» в отношении женской откровенности по вопросам физического здоровья [16]. Пандемия COVID-19, по всей видимости, не оказала влияния на данную закономерность, потому что в исследованиях, проведенных до пандемии, женщины также сообщали о более частых и интенсивных соматических симптомах [17].

Молодые россияне часто спали менее 7 часов в сутки (79 % случаев), питались вредными для здоровья продуктами (89 % случаев), курили обычные или электронные сигареты (40 % случаев), употребляли алкоголь (46 % случаев) и были физически неактивными (81 %). Эта статистика совпадает со статистикой частых перекусов (90 % случаев) и чрезмерным употреблением соли (54 % случаев) и сахара (82 % случаев) у молодых брунейцев [18], но превышает статистику табакокурения (9 % случаев) и употребления алкоголя (34 % случаев) у израильских подростков [4], низкой физической активности (50 % случаев), недостаточного сна (30 % случаев) и выбора нездорового питания (33 % случаев) у американских взрослых респондентов, опрошенных в период пандемии COVID-19 [2].

Роль пандемии COVID-19 в поведении, связанном с риском для здоровья, считается неоднозначной. Так, сербские студенты отмечали, что в период пандемии они не стали менее физически активными, чем ранее, просто стали реже ходить и чаще делать упражнения в домашних условиях [19]. Они также сообщали, что сократили употребление фастфуда и алкоголя, стали чаще включать в рацион орехи, фрукты и овощи, но вели более малоподвижный образ жизни, чем до пандемии. Похожие результаты были получены при опросе взрослого населения Нидерландов, среди которого одни нидерландцы сообщали о том, что стали вести более здоровый образ, а другие отмечали, что стали более склонными к вредным привычкам в период пандемии COVID-19 [20].

Курение обычных или электронных сигарет и употребление алкоголя были более свойственны мужчинам, что подтверждает выявленные в зарубежных исследованиях закономерности о выборе мужчинами таких стратегий совладания со стрессорами пандемии, как табакокурение и употребление алкоголя [5][21][22].

Известно, что в период пандемии неадаптивные поведенческие стратегии населения в отношении здоровья были связанными с более частыми и тяжелыми симптомами тревоги и посттравматического стрессового расстройства [23], симптомами стресса и депрессии, чувствами отчаяния и одиночества, суицидальными мыслями и попытками [24]. В настоящем исследовании впервые были показаны взаимосвязи между соматическими симптомами и поведением, связанным с риском для здоровья, что расширяет представления о психологических последствиях пандемии COVID-19 и определяет необходимость дальнейших исследований соматизации и способов ее преодоления в кризисных обстоятельствах.

Особым образом стоит отметить тот факт, что данные закономерности были выявлены в среде молодежи, которая считается менее подверженной соматизации и более склонной к поведению, связанному с риском для здоровья, чем люди более старшего возраста. Так, тяжесть соматических симптомов растет с возрастом респондентов до достижения последними 60-летнего возраста, и только потом между соматизацией и возрастом респондентов исчезают статистически значимые взаимосвязи [25]. Склонность к поведению, связанному с риском для здоровья, традиционно снижается с возрастом респондентов, потому что молодые люди, во-первых, имеют более слабый самоконтроль [26], во-вторых, имеют более крепкое физическое здоровье, реже страдают от хронических заболеваний, ограничивающих выбор поведения, связанного с риском для здоровья [27], в-третьих, нередко используют поведение, связанное с риском для здоровья, в качестве инструмента взросления и самоидентификации и отказываются от него после вступления в среднюю взрослость [28].

Ограничения исследования. Ключевым ограничением настоящего исследования является его поисковый характер и, как следствие, отсутствие сведений о факторах риска развития соматизации и поведения, связанного с рисками для здоровья. В период пандемии такими факторами, по данным зарубежных исследователей, стали проблемы в межличностных взаимоотношениях [29], недостаток поддержки со стороны членов семьи [30], чувство одиночества, симптомы тревоги, депрессии и посттравматического стрессового расстройства [31]. Другое ограничение касается того, что результаты настоящего исследования основаны на данных самоотчетов респондентов. Ранее специалисты подтвердили, что самоотчеты о курении и употреблении алкоголя высоко коррелируют с результатами медицинских наблюдений за данными формами поведения, связанного с риском для здоровья, но все же предупредили о возможных искажениях субъективных оценок [32]. Следующее ограничение заключается в том, что в опросе приняли участие люди молодого возраста. Зарубежные исследователи утверждают, что для объективной оценки поведенческих стратегий населения в отношении здоровья необходимо изучать респондентов из разных возрастных категорий [33]. Наконец, важным ограничением является преимущественно женский состав выборки исследования, указывающий на эффект смещения из-за самоотбора. Современные специалисты отмечают бóльшую готовность женщин к участию в исследованиях, что может быть связано с тем, что женщины более открыты опыту, добросовестны и доброжелательны [34–36].

Заключение. Статистика соматических симптомов и поведения, связанного с риском для здоровья, определяет необходимость разработки и внедрения программ, направленных на психологическое просвещение и профилактику соматизации и неадаптивных поведенческих паттернов в отношении физического и психического здоровья. Такие психологические программы могут стать дополнением к уже разработанным и внедренным программам медицинского просвещения и профилактики неинфекционных заболеваний [37].